Шевчук, Юрий

“Заводишься с пол-оборота на любой фигне...”

— "Мир номер ноль" для вас точка отсчета или конец?

— И то, и другое.

— Егор Летов сказал: "Русский рок, как и все русское искусство, мессианский". Вы согласны с этим?

— Я с Летовым ни в чем бы не согласился. Я согласен с Иосифом Бродским, говорившим, что в России у пишущей братии страшная болезнь мессианства. Каждый пишущий романы либо стихи тут же начинает учить, вещать, лезет в идеологи. "Глядит" в гуру... Эта смешная болезнь породила много калек, больных духом.

Мы, напротив, стараемся, чтобы был диалог. Хотя монологи есть, поскольку это спектакль. Но не мессианство. Я против.

— Вы поете: "Славянская идея идет с петлей на шее". Вы — противник панславянизма?

— Я не против панславянизма, просто славянская идея стала расхожим местом для националистов, к коим принадлежит Егор Летов. Я протестую против такого поворота событий, как "Бей жидов, спасай Россию!" Это очень печально. Я думаю, что славянскую идею не надо сочинять заново. Нужно почитать книжки того же Бердяева, любить родину и живущих в ней людей.

— Но у вас же есть строки:

"Распевать о казаках —
Неплохая доля,
Если ты не на коне,
Не в крови, не в поле.

...Надрываются жиды
О тюрьме и плахе.
Дайте мне стакан воды,
Сейчас я буду плакать".

— Но эта песня написана и спета в пародийном ключе на казачьи песни. Имелось в виду "палестинское казачество", Розенбаум. А вообще я никогда себе не позволяю грубости, как и пошлости. Я не стану даже кричать: "Долой коммунистов!", я могу сказать, что мне не нравятся коммунистические идеи.

— Вам не страшно по нынешней жизни выпускать детей в свет?

— Страшно, не страшно... Я всегда сыну говорю: "Сынок, я тебя родил на свет. Я тебе оставляю в наследство не дачу, машину, квартиру. Главное, чтоб ты был готов к этой жизни". Мечтаю о том, чтобы сын умел понимать других, переживать чужую боль, не был эгоистом. "Как ты относишься к людям, так и они будут относиться к тебе", — сказано в Евангелии. И тогда все у тебя будет. А какой он будет профессии, это не важно. У меня два сына, старшему — 10, младшему — год. У нас в группе у всех растут дети... Почему дети умеют радоваться жизни? Им не надо пить... Вспомните себя детьми — как чувствовали мир, каждый запах, каждую травинку? Как все это потом заросло асфальтом, стеклами.

Где–то к сорока человек теряет мир. Я вижу, как сам теряю в этой борьбе, суете. Заводишься с пол–оборота на любой фигне.

Эта программа как раз о попытке уйти от пожирающей суеты, о жажде поглядеть свет, о Боге. В песне "Он" есть такой намек. Я пою ее не от своего лица. Герой ее что–то открывает себе, но еще по–настоящему не верит. В этой композиции передаю пограничное состояние многих людей. Типа вот такого: "За что же Ты сунул меня в этот мир, в это время мучаться?". Есть какой–то посыл, но нет понимания любви, альтруизма. Эгоизм, накопительство из "мы" делает "я", одиночество и так далее. Все это есть в программе, но не прямо. Должен заметить, "Мир номер ноль" — плод коллективного творчества. Пусть скажут авторы.

Макс Ландэ (директор ДДТ): Она не столько о Боге, сколько о взаимоотношениях человека с Богом. О том, как человек проходит ряд состояний. Первая песня о столкновении с материальным миром, в который мы брошены. Дальше о другом состоянии — познания. ...О том, как человек хочет быть, как все. Подходит к двери с табличкой "Свобода", отворяет...

Ю.Ш.: О том, как шла работа. Володя Дворник — художник, свет, декорации. Такие детские, наскальне рисунки.

Дворник: Почему архаика? Герой программы внутри среды, как каждый из нас. Такая художественная форма выбрана для этой программы, больше как способ восприятия визуального.

Ю.Ш.: Вспомним дионисийские праздники греческие...

Работа была тяжелая. Очень много сделали Вадим Курылев и Костя Шумайлов. В плане современного молодежного стиля, языка — это самые продвинутые наши люди. Они меня просто загрузили, просветили. Все время просвещают.

— Как бы вы определили стиль, в котором выполнена программа?

— Есть доля постмодерна, есть доля эклектики, но мы окрестили такой стиль "металлокерамика". На пластинке будет немножко другой звук. Мы здесь изменили. Это связано с видеорядом. Включив воображение, можно будет увидеть и другое.

Андрей Васильев сказал об этой программе, что не понимает ее. И играть в ней не то что не может, а не хочет. Что он видит по–другому и ушел из нее. Не насовсем, не в другую группе, а из этой программы. Ушел в Интернет, занимается компьютером. Игорь Тихомиров сказал: "Пускай Паша вместо меня сыграет". Любой спектакль требует подвижек, жертв.

Программа абсолютно нерентабельна материально. Она выживает только на стадионе.

— Эта программа и предыдущие. В тех все удовлетворяло вас?

— Конечно, не все, раз четвертая есть. Мы оставили лучшее, что можно, от ДДТ, вокалиста, слава Богу (улыбается). Я думаю о следующей программе. Мне это уже надоело все...